О чем можно и нельзя говорить с ребенком

По поводу книги Мони Нильсон «Цацики идет в школу»

Главный герой повести шведской писательницы Мони Нильсон, несомненно, малыш Цацики, в жизни которого происходит переломное событие – он идет в школу! Этот новый мир под названием «школа» немного страшит мальчика. Цацики опасается, что ему там не понравится, и что же тогда делать? Ведь избегнуть школы никто не может!

Автор не скрывает от читателей тех трудностей, с которыми неизбежно сталкивается ребенок в школьном мире: от сложностей, связанных с адаптацией к регламенту класса, урока, до сложностей коммуникативных, иногда вырастающих в нешуточную проблему. Так, подлинного драматизма полны страницы повести, рассказывающие, как сильный, крупный пятиклассник Мортен терроризирует более слабых и уязвимых ребят. Особенно изощренно он издевается над тщедушным очкариком Вилле из 4-го «В».

Цацики, который вырос в атмосфере добра и справедливости, безоглядно бросается в бой, невзирая на явное физическое превосходство противника. Потому что он спросил свою маму: «Что дает человеку силу?». И мама сказала: «Любовь!». А любви в жизни Цацики предостаточно: «Тогда я очень сильный. Если учесть, как сильно ты меня любишь, да еще бабушка, дедушка и Пер Хаммер…».

И вот здесь есть смысл обратиться ко второму главному герою повести, вернее, героине. В книге она названа - Мамаша, с большой буквы, как имя собственное. Думаю, что это справедливо, потому что она, несомненно, удивительная мама. Хотя совсем не плакатно-хрестоматийная! Кого-то такой образ мамы, вполне возможно, смутит. Она ходит в лосинах и свободно болтающихся майках, поет в рок-группе «Мамашины мятежники», умеет ходить на руках, шевелить ушами и еще многое другое. Зато, не очень умеет наводить чистоту и порядок в доме. Готовка тоже явно не ее конек, (ее тефтельки похожи «на каучуковые мячики»). Но порядок в ее доме, несомненно, есть, вернее, даже не порядок, а то, что называется чудесным словом ЛАД.

В этом шумном доме действительно тепло и ладно, потому что эта внешне безалаберная Мамаша замечательно умеет любить своего ребенка. Она умеет с ним играть – не понарошку, а со страстью и детским азартом. И она умеет с ним по-настоящему дружить. Что это значит? А это значит, что она не строит свои отношения с сыном на монументальном (но внутри всегда шатком!) фундаменте авторитета возраста и статуса, которым мы бронируемся, чтобы не быть уязвимыми для ребенка. Уязвимыми для того, чтобы он посягал на наше время, («поиграем?», «почитаем?», «поговорим?»); мы же взрослые - занятые, усталые люди – пусть сам занимается собой! Мы отгораживаемся своей спасительной взрослостью, чтобы ребенок, упаси бог, не усомнился в нашей всегдашней правоте, не почуял наши уязвимые точки… Мы думаем: «Вот он дорастет до нас, и тогда-то мы будем дружить». Но так не бывает! Помните Экзюпери? Дружба рождается «из пути под звездами», из терпеливого прорастания друг в друга.

Мамаша никогда не экономит время на своем сыне. Она отодвигает в сторону любого человека, (даже пылко влюбленного в нее!), отрывается от любимого дела, (музыка, песни, запись диска, творческий процесс!), когда Цацики приходит к ней со своими детскими, но для него огромными и нешуточными проблемами. Влюбился в девочку-одноклассницу – что делать, как ей дать это понять? Или, у Лизы, девочки во дворе, три папы, а у него ни одного – почему? Или, что делать, если категорически не нравится человек, так активно претендующий на его Мамашу?

И Мамаша не уклоняется ни от одного из вопросов, даже самых неудобных для нее. Она разговаривает с Цацики не с позиции «ребенок тоже человек», а с позиции – «ребенок прежде всего человек», к тому же, главный человек в ее жизни. Поэтому общается она с сыном серьезно, с полной самоотдачей и искренностью. И рисует вместе с ним сердце для Марии Грюнваль, в которую влюбился Цацики. И идет в школу, где бесчинствует, с молчаливого попустительства директора школы, Мортен. И вступает в бой с тем и другим! Причем, после этого боя Мортен становится ее верным оруженосцем. Взрывного, «трудного» мальчишку она не боится привести в свой дом, находя для него время и место в своей душе.

Да, Мамаша у Цацики, необычная, несколько экстравагантная, на сторонний взгляд. Да и Цацики сам замечает, что она «не похожа на других и мам». Временами эта бросающаяся в глаза непохожесть его, наверное, царапает («ты что, меня стесняешься?!», – однажды ужасается Мамаша). Но под солнцем беспредельной маминой любви Цацики уже постигает истину, которую когда-то открывал для себя Маленький принц: «Зорко одно лишь сердце, самое главное глазами не увидишь». Сердцем он знает о своей Мамаше самое главное и поэтому легко прощает ей и неудачные тефтельки, ее странные пристрастия в одежде, ее гиперобщительность, сопровождающуюся шумом и толкотней разношерстного народа.

Более того, Цацики, несмотря на свой возраст, которому свойственен эгоцентризм, уже умеет отрешаться от собственных интересов во имя того, кого любит. Зная, что Мамаша «всегда считалась с его мнением. Если кто-то не нравился Цацики, то этот человек быстро исчезал из их жизни», мальчик выживает из дома ненавистного ему Шиповника - маминого партнера по рок-группе. Но торжествует Цацики недолго. Он видит, как гаснет его всегда яркая, как фейерверк, Мамаша и, повздыхав, мальчик решается вернуть Шиповника, чтобы Мамаша «стала прежней», чтобы у нее снова горели глаза, и она издавала свой победный клич: «Полундра! Мамаша идет!».

Книжка про Цацики издана в серии «Лучшие новые книжки». Этот бренд подтвердили сами читатели: в 2010 году юные читатели московской детской библиотеки им. А.Гайдара назвали «Цацики» лучшей книгой сезона. Добавим, что она переведена на двадцать языков, и ее читают и любят дети многих стран.

Оговорюсь, предвосхищая возможные сомнения взрослых, что книга написана в духе европейских ценностей, европейской доктрины воспитания: отношения ребенка и взрослого строятся на полном доверии, здесь не принято что-то скрывать от детей, что-то замалчивать или обходить острые углы. У нас не так. Поэтому, кого-то могут покоробить такие, например, главы книжки, как «Пьяная лавочка» и, особенно, «Дочки-матери».

В первой, мальчик видит (и слышит!) пьянчужек, которые собираются на лавочке в парке возле вонючего уличного писсуара. Цацики через этот парк ходит из школы домой и старается как можно быстрее проскочить мимо неприятного места. Это ежедневное впечатление неприятно коробит ясную душу мальчика. Но как же он потрясен, когда узнает, что один из этих пьянчужек – отец Мортена! Цацики «никогда не думал, что пьянчужки могут быть отцами. Он всегда считал, что пьянчужки – это пьянчужки. Точно также, как дети – это дети, а собаки – это собаки». Он думал, что это какая-то отдельная, плохая, неправильная порода людей.

Нужно ли семилетнему ребенку читать про это? Мне кажется, нужно; во всяком случае, ничего страшного. Ребенку не завяжешь глаза, он многое замечает, особенно, увы, в нашем не очень-то устроенном социуме. Пусть он не останется с этими впечатлениями наедине. У ребенка - читателя этой книжки, как минимум, является возможность сверить свои мысли по этому поводу с тем, что думает и переживает герой. А как максимум, у нас появляется возможность поговорить с ребенком о том, как страшно, когда человек ввергает себя в такую беду, превращаясь «в не совсем человека», ведь именно так это видится Цацики. А еще страшнее это для тех, кто живет рядом с ними, и для кого дом не похож на дом: «темная прокуренная квартира. Пахло старым прокисшим пивом. Цацики очень хотелось зажать нос, но он не посмел». А отношения Мортена с отцом определяются градусом возлияния последнего: «он вообще-то ничего, когда много не пьет».

Согласимся, что не только яркие и радужные впечатления формируют душу; странные, сложные, страшные – тоже умудряют нас, побуждая к продвижению от черно-белой картины мира к различению в ней множества оттенков. И категоричность сменяется не приятием плохого и темного, нет, но пониманием, сожалением, состраданием.

Особенно, конечно, кого-то из взрослых разъярит глава «Дочки-матери». Здесь герои - Цацики и его друг Пер Хаммер - играют в эту извечную детскую игру с сестренками Пера. Поскольку в Европе и семейная сторона жизни взрослых прозрачна для детей, то дети в этой своей игре от «работы», «обедов», заботы о «детях», (Цацики, которому выпало изображать младенца, вынужден натягивать на себя подгузник!), переходят к спальне : «… мамаша Лувиса опустила жалюзи, заявив, что настала ночь. Они должны были голыми лечь в кровать, потому что так делают настоящие папы и мамы». Ужас?!

Да, может быть, слишком смело для детской книжки, хотя разрешается эта ситуация автором вполне органично – в меру драматично, в меру с юмором. Если повспоминать, то каждый из нас проходил через подобные игры, может быть, не доходя в них до такого натурализма, но так или иначе эту ситуацию, (мама-папина спальня), отыгрывая. Если кому-то эта глава покажется через чур – в совместном чтении с ребенком можно ее пропустить. Если ребенок читает сам, нам нужно быть готовыми к тому, что у ребенка появятся вопросы и заранее подумать, как на них ответить. Слава богу, сейчас есть немало хороших книг познавательного характера, которые позволяют говорить с ребенком на эти темы.

Дорогие взрослые! Прочитайте эту книжку без предубеждения. Отпустите себя, позвольте себе это удовольствие! Тем более, что написана она легко, автор замечательно строит диалоги и обладает прекрасным чувством юмора.

И прочитав, не утаите ее от своего ребенка, поверьте, он вам будет очень благодарен!

Кандидат педагогических наук

Наталья Константиновна Сафонова

анкета